Маркиза Луиза Казати — светская дива, муза эпохи красоты, ведомая художниками, скульпторами, фотографами и ведущая за собой целое поколение талантливых личностей, персонажей, отчаянно ищущих гармонии.

Она родилась в семье итальянских магнатов, владеющих хлопковыми плантациями. Детство Луизы — это пейзажи озера Комо, беспрекословность в выполнении любых её желаний, щедрые подарки и всепроникающая любовь отца. Беззаботность, которую она впитывала год за годом, повлияла на характер и манеру поведения маркизы в будущем. Но в возрасте 15-ти лет ее родители скоропостижно скончались и на наследницу обрушилось многомиллионное состояние. По плану все должно быть следующими образом: выгодное замужество, слияние капиталов и приумножение благополучия. После дебюта на балу она получает предложение руки и сердца от графа Камило Казати. И уже через год после свадьбы пара празднует рождение дочери Кристины. На сохранившихся снимках этого времени вполне типичная девушка эдвардианской эпохи. Альтерго, femme fatale, проснулось чуть позже и разбудил его поэт Габриэль д’Анунзио. Именно с их встречи начинается трансформация Луизы в тот образ, прославляющий праздность и свободу начала прошлого века.

Осиная талия, чрезмерная бледность кожи, коротко стриженные, жжено-рыжие волосы, алые губы как след от глубокого пореза и вуаль из меловой пудры, покрывающая шею и лицо девушки. Ее внешность не вписывалась ни в один существующий стандарт красоты. Вечно расширенные зрачки от курения беладонны, вместо теней угольная крошка и накладные ресницы. Ее взгляд был губителен, он манил за собой в тот самый мир, где цена наслаждений — это потеря себя, потеря сознательности, собственных приоритетов и ценностей. Но именно в этом мире Луиза считала себя своей. В настоящем она была всего лишь миражом, призраком, который появлялся на публике в эксцентричных нарядах, прогуливался венецианским променадом в компании гепардов, и растворялся в бесконечной череде вечеринок и будуарных soiré e.

Авангардисты называли ее разрушающей повседневность силой. Вокруг Луизы вращался весь светский свет. Под пластинки ее граммофона танцевали Дягилев, Пруст, Пикассо и Эрте. Она покровительствовала футуристам и артистам русского балета. Среди ее преданных почитателей можно даже найти имя кайзера Вильгельма Второго. Постоянно вращаясь в артистических кругах, из категории наблюдателя она сама трансформировалась в живой объект искусства. Множество художников пытались ретранслировать ее эксцентричность через краски и перформансы. Луиза никогда не повторялась, постоянно пробуя новые формы одежды и экспериментируя над внешностью.

Оранжереи, египетская скульптура, украшения, нубийские статуэтки, бриллианты, опиум, кокаин, шампанское, приемы и рауты — это лишь начало списка ее растрат. Каждое свое появление на публике она воспринимала как последнее. Все, что ей было нужно, это запомниться раз и навсегда. На одной из вечеринок она усадила рядом с собой свою восковую копию. На пляже острова Капри она заставила охранников разжечь костры, выкрасила волосы в зелёный цвет и покрыла собственное тело черной краской. Блуждая меж очагов пламени, Луиза рассказывала, как она соединяет невидимые пространства, сжигая границы между реальным и воображаемым. Для своей вечеринки в Риме, она отозвала из зоопарка настоящего льва и усадила животное у подножья своего импровизированного трона. Для этого мира она была сумасшедшей, для себя — потусторонней, для почитателей — божественной.

Что-то мистическое было также в ее страсти к позированию, сделавшей маркизу Казати самой портретированной женщиной в истории. Луиза верила, что с помощью холста и красок, она приближается к реализации, пожалуй, ее самой безумной идеи — обрести бессмертие, растворяя в красках эмоции и взгляды, отдавая художнику минуты и часы жизни. Но музой Казати была не только в глазах художников. Как за путеводной звездой, за ней последовала целая плеяда кутюрье начала ХХ века. Из отцовского состояния она инвестировала баснословные суммы в развитие дизайнеров и создание модных домов, при этом Луиза убалтывала молодых дарований воплощать в материи ее самые сумасшедшие идеи, создавая экстравагантные платья и аксессуары. В 1910 году Поль Пуаре сшил Луизе платье-фонтан для Парижского зимнего бала. На открытие сезона авторских вечеринок в своем особняке «Дом Грез» Казати предстала в легендарном творении дизайнера и художника Леона Бакста, костюме «Королева ночи». 3 месяца ушло только на то, чтобы расшить комбинезон настоящими бриллиантами. В спину были вшиты фазаньи перья, а головной убор покрывали позолоченные звезды. Казати не удивляла публику, она шокировала ее, жадно отбирала дар речи и упивалась успехом. Кутюрье почитали ее и соглашались на любые эксперименты, довольствуясь возможностью поработать с маркизой. Благодаря случаю Луиза познакомилась с Джейн Туссе, — главным дизайнером Cartier. В тандеме девушки создали одну из самых знаковых коллекций в истории ювелирного дома, главным элементом которой стала пантера, как аллегория на образ Луизы.

Столь праздная жизнь разорила маркизу, и последние годы она провела крайне скромно, снимая небольшую квартиру в Лондоне, скрываясь от кредиторов и знакомых, некогда одолживших ей денег. Но в модной индустрии слава Луизы Казати не утихла даже после ее смерти. Тени маркизы видны на современных подиумах и в коллекциях нынешних кутюрье. Дизайнерское дуо Джорджины Чапман и Керена Крейга назвали свой бренд вечерней и свадебной моды титулом Казати — « Marchesa«. В 1998 Джон Гальяно устроил настоящую вечеринку в духе Луизы и превратил подиум Диор в площадку для фееричного бала. В 2004 году Том Форд расписал лица моделей драматичными угольными красками, тем самым еще раз реинкарнировал имя маркизы. Карл Лагерфельд не только рассказал историю Казати в своей круизной коллекции 2010 года, он даже организовал показ на одном из пляжей острова Лидо, где в 20-е Луиза устраивала летние маскарады. За пару лет до показа Лагерфельд также отснял Карин Ротфельд в фотосессии для французского Vogue, назвав ее маркизой Казати ХХ I века. Кроме Ротфильд, в Луизу перевоплотилась актриса Тильда Суинтон во время своей работы для фотопроекта с журналом Acne Paper Sweden. Невероятное сходство, отчаянность и безумие взгляда, каждая поза и миллиметр этих снимков говорит, что Луиза Казати никуда не ушла. Она продолжает жизнь вне материй и миров, оставаясь по-прежнему чужой среди своих, своей среди чужих.

Она шокировала, привлекала, пугала.

Ее невозможно было не заметить, ее невозможно забыть. Женщина с непомерно огромными глазами – она обводила их углем, яркая – с огненно рыжей копной волос, худая и высокая – она подчеркивала это вызывающими нарядами или полным их отсутствием.

Луиза родилась 23 января 1881 года в Милане, в обеспеченной семье Амманов. С детства она, замкнутая и нелюдимая, увлекалась искусством. В юности она была застенчива, ее не привлекал свет, балы казались неинтересными. Лишь став женой маркиза Камилло Казати, Луиза, заскучав, начала искать развлечений. Она придумала саму себя, чему немало способствовал Габриэле Д’Аннуцио, поэт-повеса. Он восхищался ей, она тоже собой восхищалась. Они стали любовниками. Но как могла маркиза любить мужчину, если она так страстно, самозабвенно любила себя. Впоследствии у нее было много друзей и поклонников. А любовь одна и на всю жизнь – сама Луиза.

Маркиза, обладательница немалого состояния, увлеклась маскарадами и балами. Ее внешность становилась все ярче, наряды откровеннее. Свет восхищался ее приемами. Она одевалась у кутюрье Поля Пуаре. Элегантная, черная, тонкая.

«В первый вечер маркиза Казати появилась в наряде Сары Бернар. Во второй - в точной копии одеяния византийской императрицы Феодоры. В третий - в платье из белых кружев и черной атласной накидке, отороченной горностаем. Что дальше?»

А дальше маркиза обращает свое внимание на обустройство дворцов, на покупки которых супруг не жалеет денег. Первым делом Казати приобретает огромный дом в Риме, интерьер которого оформляет в черно-белой гамме. Белоснежные стены украшали венецианские зеркала, окна - белые бархатные портьеры, пол - мрамор и шкуры белых медведей. «В этом доме хотелось говорить шепотом и ходить на цыпочках, как в церкви», - вспоминала о римском жилище маркизы ее племянница.Для Казати не существует мелочей - она муштрует прислугу, объясняя, под каким углом должен бить фонтан в холле, чтобы создавался специальный музыкальный эффект. На входе устанавливает двух отлитых из чистого золота газелей. И заводит экзотических животных - черного мастифа Анжелину, признававшего только команды хозяйки, персидских и сиамских котов. Ее главными любимцами становятся черная и белая борзые, расхаживающие по дворцу в серебряных ошейниках, украшенных бриллиантами.

Луиза приобрела палаццо в Венеции, превратила его в свой безумный дворец. Развалины, отделанные золотом изнутри. Маркиза, мертвенно бледная, зеленоглазая, появлялась с гепардами, ведя их на отделанных бриллиантами поводках. В ее палаццо танцевали Нижинский и Айседора Дункан… иногда для прогулки по площади Сан-Марко маркизе достаточно лишь мехового палантина, который едва прикрывает ее обнаженное тело. Впереди себя, как обычно, она выпускает гепарда в бриллиантовом ошейнике, а позади позволяет шествовать мавру с факелом в руке. «Из одежды на ней были только духи» - эта популярная шутка венецианцев была посвящена именно маркизе.

Получить приглашение на легендарные балы Казати было пределом мечтаний для любой уважающей себя знаменитости начала века. Иногда власти позволяют маркизе устраивать празднества на главной площади Венеции. В такие дни все окна выходящих на Сан- Марко домов сдаются любопытным горожанам в аренду.В месяц Казати устраивает по несколько балов и карнавалов. Вся Европа обсуждает миллионы, которые она тратит на увеселения. «Машина по имени Луиза Казати ежедневно пожирала тонны денег, словно тюки спрессованного сена», - напишет о ней Дарио Чекки.

Светский обозреватель тех лет Габриэль Луи Пренгуэ так описывает в своих мемуарах вечера Казати: «Дверь в комнате, где мы сидели и беседовали, вдруг распахнулась и вошла покойница. Ее великолепная фигура была туго обтянута платьем из белого атласа с длиннющим шлейфом, грудь прикрывал букет белых орхидей. Огненно-рыжие волосы подчеркивали алебастровую бледность лица, которое полностью пожирали два огромных глаза; расширенные угольно-черные зрачки составляли зловещий контраст с ярко-алыми губами, казавшимися открытой раной на фоне этой бледности. На руках у нее примостился детеныш леопарда.

Она поглядела на гостей в маленький, усыпанный бриллиантами лорнет и пригласила всех на маскарад, который должен был состояться через несколько дней в ее дворце на берегу Большого канала… В ночь карнавала маркиза прислала гондолы с разодетыми в пух и прах гондольерами, чтобы перевезти приглашенных (человек двести) на небольшую пристань, выделенную ей по особому распоряжению городского головы… Там гостей уже ожидал оркестр. По всему периметру площади стояли на расстоянии метров десяти друг от друга черные великаны в алых шелковых одеяниях. Между ними была натянута золотая цепь, преграждавшая доступ толпе…Под восторженные выкрики собравшихся маркиза Казати вышла из гондолы. Гигантские черные и белые перья фламинго колыхались на атласном платье цвета лунного сияния, перехваченном в талии черным бархатным поясом; одной рукой она обхватила букет черных ирисов, в другой держала на поводке двух леопардов. Вечер был сказочным».

Но вскоре Луизе надоело и это, и она выбрала для себя новую мишень - Париж.

Казати привлекало искусство – в основном тем, что в нем могла отразиться она сама. Она стала для себя же наркотиком. Изменчивый, но вечный глазастый образ изысканной, эксцентричной маркизы.

Первым делом там она приобретает роскошный дворец Пале-Роз, выстроенный из розового мрамора по точному подобию королевского Большого Трианона. Гордость ее нового жилища - библиотека, состоящая из книг по черной магии, и коллекция из 130 ее портретов, написанных величайшими художниками.

Очень скоро Казати становится некоронованной царицей Парижа. В городе останавливалось автомобильное движение, стоило маркизе появиться на его бульварах. Хотя неизвестно, что больше поражало водителей и пешеходов - облаченная в парик с бараньими рогами Луиза или крокодил, которого она вела на поводке. На балах в парижской Опере она часто появлялась в платье из перьев белой цапли, облетавших с нее при каждом движении так, что из здания театра она выходила почти обнаженная.

В 1924 году Пабло Пикассо создает для нее необычный костюм, главным элементом которого были электрические лампочки. Но поразить публику на сей раз маркиза не успела - головной убор застрял в дверном проеме и его обладательницу ударило током. Да так сильно, что какое-то время Казати в конвульсиях билась на полу.

Во Франции полку ее известных друзей прибыло. Знаменитый Феликс Юсупов с восхищением описывает в своих мемуарах вечер, проведенный им во дворце у маркизы. Больше всего русского графа поразил костюм хозяйки, состоящий только из золотой диадемы.

Она по-прежнему живет на широкую ногу и не желает замечать изменившуюся моду, из-за разразившейся Первой мировой войны диктующую скромность и дешевизну. Основной темой разговоров обедневшего Парижа долгое время был обед у Ага-хана Третьего, на котором платье маркизы занимало шесть стоящих рядом с ней стульев.Принимая гостей у себя, она приказывает слугам бросать в камин горсти меди, чтобы их зеленые всполохи подчеркивали рыжий цвет ее волос. Украшения маркиза теперь заказывает не у Лалика, а у Луи Картье, который изготавливает специальные золотые футляры для ее любимых змей.

Ее жизнь – шикарная игра, спектакль с единственной актрисой – Луизой Казати. Испытывая страсть к роскоши, она избавлялась от обыденности всеми возможными, а порой, скорее, невозможными способами.Костюмы, перемещения по миру, экзотика, беладонна – ярче глаза; опиум; нити жемчуга, леопардовые шкуры, бархат, босоножки на алмазных каблуках, Париж, Лондон, Индия, Капри… Маркиза увлекалась оккультизмом. Возможно, она была прекрасной ведьмой. Свой мир, неповторимый и безумный, она создала и осталась верна себе, своей страсти к себе, до конца дней.

На свои прихоти маркиза тратила невероятные суммы, задумываясь только о том, чего желает, неважно, сколько это стоит. Безоглядная роскошь на грани фарса закончилась.

Вместо нее явились долги. Ее картины, наряды, все, что дополняло ее образ, было распродано с аукциона. Перед тем как навсегда перебраться в Лондон, маркиза совершает последний визит в Венецию. Теперь она сама несет канделябры со свечами, а впереди нее семенит маленький пекинес, ставший центром ее жизни в последние годы. Новое поколение венецианцев, не признавших в женщине легендарную маркизу, переговаривается: «Кто эта старая ведьма?»

Первое время в английской столице маркиза за пять фунтов в месяц арендует дом, в котором прежние жильцы отказывались жить из-за его огромных размеров. А потом перебирается в маленькую комнатку в квартире.

В Англии ее ближайшим другом становится художник Огастес Джон, к которому она приходит в поношенном бархатном костюме и полуистлевшей леопардовой шкуре. «Слой пудры на ее лице становился все толще, - вспоминал Джон. - Сказки об Италии - все длиннее, а костюмы - все тоньше".Однако, несмотря на бедность, манеры у Казати остались прежними. «Подать напитки», - гордо распоряжалась она. И старый гостиничный лакей вносил полбутылки пива.

Умерла она в возрасте 76 лет после кровоизлияния в мозг, случившегося с ней во время спиритического сеанса.

Свои желания маркиза осуществила: она вдохновляла художников, писателей, модельеров. Даже после смерти она осталась музой. Музой, помешанной на себе, влюбленной в себя как в шедевр.

Посмертная слава пришла к маркизе в 1964 году, когда знаменитый драматург Теннесси Уильямс написал пьесу «Молочные реки здесь пересохли», главным прототипом которой стала Казати. Спустя четыре года в картине «Бум» ее сыграла Элизабет Тейлор. Впоследствии образ Луизы на сцене воплотит Вивьен Ли, а в кино - Ингрид Бергман.

История маркизы вдохновила на создание модных коллекций Джона Гальяно, Тома Форда и Джорджио Армани. Скот Д. Райерссон и Майкл Орландо Яккарино напишут биографию Луизы Казати «Неистовая маркиза», ставшую мировым бестселлером.

Полвека назад на Кенсингтонском кладбище в Лондоне появился скромный памятник. Три слова, выбитые на могильном камне, - «Маркиза Луиза Казати» - в начале ХХ века повергали в трепет всю Европу. Дружбой с этой женщиной гордились вдохновитель и организатор «Русских сезонов» Сергей Дягилев и пианист Артур Рубинштейн, балерина Анна Павлова и модельер Эльза Скьяпарелли, ее портреты писали Джованни Больдини и Пабло Пикассо, костюмы для нее создавали Поль Пуаре и Лев Бакст. Получить приглашение на балы и карнавалы, устраиваемые маркизой в лучших дворцах мира, было делом чести для самых знатных фамилий…

Джованни Болдини. Маркиза Луиза Казати со своей борзой, 1908

Это любимый портрет Казати, написанный Ромейн Брукс в 1914 году

«Из одежды на ней были только духи» - эта популярная шутка венецианцев была посвящена именно маркизе Луизе Аделе Розе Марии Казати.
Джованни Больдини. Маркиза Луиза Казати с павлиньим пером. 1914 год

Титул маркизы Луиза Аделе Роза Мария получила в 19 лет, выйдя замуж за двадцатитрехлетнего Камило Казати Стампа. Впрочем, еще неизвестно, кто от этого брака выиграл больше - знатное, но обедневшее семейство Казати Стампа или богатейшая фамилия итальянских промышленников Аман, в поместьях которых часто гостил король Умберто I. Детство будущей маркизы проходило между миланскими музеями и соборами, по которым ее и старшую сестру Франческу водили гувернантки, и старинной виллой «Амалия» с потолочными росписями великого Луини. Гордостью родителей была красавица Франческа. Но судьба распорядилась иначе..И известной стала..

Маркиз Казати жену побаивался и позволял ей все. А она увлеклась оккультизмом и черной магией. Она буквально боготворила знаменитую Кристину Тривульцио, о которой говорили, будто она ведьма, будто в квартире хранит труп семнадцатилетнего любовника... Маркиза Казати даже дочь назвала в честь Кристины. И решила стать не менее знаменитой.

Дочь, кстати, тут же сдали нянькам и мать ею не интересовалась совсем. Потом отправили в частный пансион – где девочку лет до тринадцати перед визитами мамы переодевали в короткие платьица, панталоны и чепчики, чтобы мама не чувствовала своего возраста рядом с взрослеющей дочкой...

Главным человеком ее жизни на долгие годы становится самый знаменитый поэт и драматург того времени Габриэль Д’Аннуцио.

Невысокий, лысый и бесконечно энергичный, Д"Аннунцио был откровенным дамским угодником, имел многочисленные романы с состоятельными женщинами, среди которых числилась и неподражаемая актриса Элеонора Дузе. Луиза к этому времени уже заскучала в замужестве, Камилло больше всего интересовали охота и собаки, а она занималась поддержанием порядка в их многочисленных домах и виллах. На некоторых фотографиях этого периода в глазах Луизы - тоска.
Их знакомство состоялось на охоте, и первое впечатление маркизы от поэта было чудовищным.

Казати тоже не остается равнодушна к чарам драматурга. Об их романе судачат все кому не лень, а газеты публикуют карикатуры на тройственный союз Луизы, Камило и Габриэля. Но скандальная слава не только не расстраивает влюбленных, но и, кажется, наоборот, вдохновляет. А вскоре о маркизе Казати начинают говорить как и о самой элегантной женщине Европы. Миллионы мужа, проводящего время в конюшне или на псарне, открывают для нее двери лучших портных. Во время карнавальной недели в Риме Луиза каждый день появляется в свете в новом наряде, потрясая воображение публики их роскошью и элегантностью. Газеты сменяют гнев на милость, а затем и вовсе переходят на восторженный тон, описывая костюмы маркизы.

Мэн Рей. Портрет Луизы Казати
Она покупает дворцы, она меняет наряды, во время карнавала в Риме меняет роскошнейшие костюмы каждый день! Ее современник вспоминал: «В первый вечер маркиза Казати появилась в наряде Сары Бернар. Во второй - в точной копии одеяния византийской императрицы Феодоры. В третий - в платье из белых кружев и черной атласной накидке, отороченной горностаем. Что дальше?»
Лев Бакст создал для нее около 4 тысяч нарядов, а великий Фортуни – еще больше!

Влюбленный в нее Габриэле Д’Аннуцио описал ее в одном из романов:
«Она завернулась в длинный восточный палантин из тех материй, что маг Мариано Фортуни погружает в свои красильные чаны и вынимает окрашенными в цвета грез… Ей нравилось подчеркивать свою двадцатипятилетнюю свежесть красным и черным: густо чернить веки над горящими глазами и кровенить уста киноварью… При всем при том ее хрупкость, гибкость и сладострастие были сродни творениям Микеланджело. Платья были неотделимы от нее, как зола неотделима от угольев… Всем своим существом она демонстрировала, что колдовство есть искусно внушенное помешательство».
И Луиза действительно гуляет по набережным в алом плаще от Фортуни – как живая иллюстрация к роману.
Эльза Скьяпарелли

Это она последняя попробовала покрыть мальчика позолотой на каком-то празднике в ренессансном стиле – и он чуть не умер. После мальчиков позолотой уже не покрывали.


Это она ночами прогуливалась по набережным Венеции в сопровождении сначала – двух великолепных борзых, черной и белой, в ошейниках, усыпанных бриллиантами, а потом – в сопровождении живого павлина... Потом появился гепард и чернокожий слуга с факелом.

Каждый сезон, приезжая в Венецию из Рима, маркиза перевозила черно-белое мраморное покрытие полов. Лишь одна комната выделялась по оформлению среди других залов - ее стены украшали пластины из старинного золота.
В разбитом во дворе палаццо саду Казати устраивает зоопарк. На ветвях деревьев сидят дрозды-альбиносы, которых каждый день перекрашивают под цвет волос маркизы, по дорожкам разгуливают белые павлины. Компанию самой хозяйке дома составляют змеи и два гепарда, вместе с которыми она на гондоле прогуливается по венецианским каналам. Однажды она даже вызвала гнев городских властей, позволив себе перекрасить гондолу из традиционного черного цвета в белый. Прохожие, завидевшие с мостов приближение гондолы маркизы, неизменно встречали ее бурными аплодисментами...»

Ее балы, на которые мечтали попасть все европейские знаменитости, устраивались прямо на площади Сан-Марко – главной площади Венеции. У Казати хватало для этого денег и влияния. Горожане арендовали окна, выходящие на площадь, чтобы посмотреть, как веселится знать...
Светский обозреватель тех лет Габриэль Луи Пренгуэ так описывает в своих мемуарах вечера Казати: «Дверь в комнате, где мы сидели и беседовали, вдруг распахнулась и вошла покойница. Ее великолепная фигура была туго обтянута платьем из белого атласа с длиннющим шлейфом, грудь прикрывал букет белых орхидей. Огненно-рыжие волосы подчеркивали алебастровую бледность лица, которое полностью пожирали два огромных глаза; расширенные угольно-черные зрачки составляли зловещий контраст с ярко-алыми губами, казавшимися открытой раной на фоне этой бледности. На руках у нее примостился детеныш леопарда.
Она поглядела на гостей в маленький, усыпанный бриллиантами лорнет и пригласила всех на маскарад, который должен был состояться через несколько дней в ее дворце на берегу Большого канала… В ночь карнавала маркиза прислала гондолы с разодетыми в пух и прах гондольерами, чтобы перевезти приглашенных (человек двести) на небольшую пристань, выделенную ей по особому распоряжению городского головы… Там гостей уже ожидал оркестр. По всему периметру площади стояли на расстоянии метров десяти друг от друга черные великаны в алых шелковых одеяниях. Между ними была натянута золотая цепь, преграждавшая доступ толпе…

Под восторженные выкрики собравшихся маркиза Казати вышла из гондолы. Гигантские черные и белые перья фламинго колыхались на атласном платье цвета лунного сияния, перехваченном в талии черным бархатным поясом; одной рукой она обхватила букет черных ирисов, в другой держала на поводке двух леопардов. Вечер был сказочным».

Прогулка маркизы Казати. Худ. Ольга Балабанова
В 1924 году Пабло Пикассо создает для нее необычный костюм, главным элементом которого были электрические лампочки. Но поразить публику на сей раз маркиза не успела - головной убор застрял в дверном проеме и его обладательницу ударило током. Да так сильно, что какое-то время Казати в конвульсиях билась на полу.

Маркиза окончательно рассталась с супругом в 1914 году, а официальный развод получила лишь в 1924-м. Кристине в 1914-м исполнилось 13 лет, она осталась с матерью. Хотя что означает «осталась»? Дочь сначала жила в строгом римско-католическом монастыре, а потом училась в Оксфордском университете, который так и не окончила. А карнавал жизни Луизы по-прежнему продолжался, правда, теперь с меньшим размахом: увеселительные мероприятия европейского бомонда сократились в связи с Первой мировой войной. А после войны мир и вовсе стал другим, и это не могла не почувствовать Казати. Изменился и ее образ жизни, хотя, конечно, менее эксцентричной она не стала.

Судьба Кристины оказалась совсем непохожей на судьбу матери. В 1925 году она вышла замуж за Фрэнсиса Джона Кларенса Уэстерна Плантагенета, виконта Гастингса, вопреки воле родителей возлюбленного и обосновалась в Англии. Ее супруг занимался живописью и даже создал впоследствии портрет своей скандально известной тещи. В 1928 году Кристина родила девочку, которую назвали Мурея.

Внучка маркизы сыграет в ее закатной жизни особую роль: она одна из немногих будет рядом с Луизой в старости. Кристина расстанется с Гастингсом, выйдет замуж второй раз, но уйдет из жизни в 51 год. Так, постепенно близкие люди будут покидать маркизу…

Особо громкую и подчас скандальную славу Казати придали события, связанные с чередой ее балов 1927 года. Один из них, майский (он, правда, оказался, наиболее «тихим»), запечатлела помощница Айседоры Дункан Мэри Дести в книге «Нерассказанные истории»: «Мы прибыли около полуночи в страшное ненастье. Нам показалось, перед нами возникло сказочное видение. Дом был окружен вереницей крохотных электрических лампочек… По тропинкам сновали лакеи в роскошных, шитых золотом камзолах, атласных штанах и шелковых чулках. В доме, невзирая на потоп, собрались все звезды «Комеди Франсез» и самые знаменитые поэты и художники того времени. Прием воистину поражал великолепием… Росту в этой худой женщине было что-нибудь метр восемьдесят, и вдобавок она надела очень высокую черную шляпу, усеянную звездами. Лица было не видно под маской, из-под которой сверкали под стать бриллиантам, усыпавшим руки, шею и плечи, огромные глаза. Как сомнамбула, прошла она по залам, раскланиваясь со всеми, будто одна из приглашенных…» Это называлось балом Золотой розы. Далее Мэри Дести отмечает, что в память об увиденном великолепии она долго хранила золотую розу, внутри которой находилась крошечная капсула с розовой эссенцией - золотые цветки раздавали гостям перед разъездом. Этот бал прошел на удивление спокойно, а вот другой - в память о графе Калиостро, устроенный месяцем позже, провалился. Он готовился в парижском особняке Казати - Пале-Роз, принадлежавшем до нее графу Роберу де Монтескью. Приготовления к празднику были грандиозными. Перед приездом гостей дворцовый сад был уставлен горящими факелами, столы изобиловали яствами, прислугу нарядили в парики и костюмы, соответствующие духу времени великого чародея. Кого здесь только не было! Петр Великий, Мария Антуанетта, граф Д"Артуа… Но действо развернули вспять сами силы природы, началась такая гроза, что молния, казалось, вот-вот спалит всех присутствующих. Возникла жуткая паника, и гости в ужасе стали разбегаться во все стороны прямо по потокам воды, да еще и поливаемые сверху. Все смешалось: костюмы, кринолины, парики, грим растекался по их лицам ручьями. Это было страшное зрелище.

Оплатить все счета за этот маскарад Луиза сможет с большим трудом, изыскивая средства уже из остатков своего состояния.

И с этого момента ее долги неуклонно росли. С молотка пошло сначала содержимое дворца, а потом и само сооружение, а главное - необыкновенный «Эрмитаж» Казати, где, говорят, насчитывалось около 130 посвященных ей работ. И если представить, какие имена присутствовали в этой галерее, то можно составить представление о величине долга. Хотя маркиза никогда не умела быть рачительной, чего стоят такие факты, что она могла расплачиваться с таксистом драгоценными камнями. Кстати, одну из золотых газелей приобрела в то время Коко Шанель…

В 1938 году умер ее самый задушевный друг - Д"Аннунцио. На его похороны Казати не поехала.

В преклонном возрасте маркиза продолжала оставаться Луизой Казати и все так же как магнитом притягивала к себе людей. Последние пятнадцать лет не единожды проверили ее на прочность, и она не изменила своей жажды жизни. Как пишут биографы, Скот Д. Райерссон и Майкл Орландо Яккарино, обстановка, в которой она пребывала, совершенно не походила на прежнюю. Некогда одна из самых богатых женщин Европы довольствовалась диваном, набитым конским волосом, старой ванной и сломанными часами с кукушкой. При этом Казати продолжала развлекать себя и навещавших ее друзей, число которых сильно сократилось: она составляла коллажи из газетных и журнальных вырезок. И ее творчество как всегда было проникнуто выдумкой и оригинальностью.

1 июня 1957 года Луиза Казати стала частью вечности. Она умерла за любимым развлечением - по окончании спиритического сеанса. В другом месте я прочитала, что причиной смерти стало острое нарушение мозгового кровообращения..хотя одно не исключает другого.
Внучка одела ее в легендарный леопардовый костюм, последний друг маркизы, Сидни Фармер, принес для нее новые накладные ресницы, а также чучело любимого пекинеса, который приютился в ногах дражайшей хозяйки.

На похоронах светской королевы Европы присутствовало всего шесть человек. Некогда одна из самых богатых женщин мира оставила после себя набитый конским волосом матрас, сломанные часы с кукушкой и букетик искусственных цветов…
Похоронена она в Лондоне на Бромптонском кладбище

Сумасбродка, ведьма, горгона Медуза с волосами, «пропитанными икрой и шампанским», она — «аллегория тошнотворного величия» с рубиновыми когтями - отзывались о ней одни. Богиня, ослепительная Персефона, «живая метаморфоза», вечная муза - говорили другие. Фото вверху PHOTOSHOT/VOSTOCK PHOTO

Маркиза Казати вызывала у современников странные чувства: для сторонних наблюдателей она была богатой чудачкой, для близких и хорошо знающих ее людей - тонкой, изысканной, умной эстеткой. Художники писали ее без устали - в них она разжигала пожар. А один из самых модных поэтов эпохи, известный сердцеед Габриэле д"Аннунцио, влюбился в нее с первого взгляда.

И что с того, что она жила в придуманном мире и, развлекая себя, развлекала других?

Луиза Амман родилась в «золотой люльке». Ее отец, Альберто Амман, был крупным европейским промышленником - владел текстильной фабрикой в Порденоне, выпускающей хлопчатобумажные ткани. Интерес к текстильному производству он унаследовал от отца, уроженца австрийского города Брегенц, Франца Северина Аммана, который однажды перебрался из Австрии в Италию, где основал две ткацкие фабрики (одну - близ Милана), и стал Франческо Саверио. Его сын, Альберто, оказался таким же преуспевающим - помимо производства в Порденоне он возглавлял Ассоциацию итальянской хлопчатобумажной промышленности, основателем которой являлся. В возрасте 32 лет в 1879 году он женился на 22-летней уроженке Вены (из австрийско-итальянской семьи) Лючии Бресси. Через год, 22 января, у супругов появилась первая дочь Франческа, а еще через год, 23 января 1881-го, - вторая дочь, нареченная при крещении Луизой Аделе Розой Марией. Обеим девочкам было уготовано сплошь благоденствие. Родители к тому времени имели несколько домов, в том числе особняк в королевском парке Вилла Реале в Монце и виллу Амалия на берегу озера Комо. Разумеется, король Умберто I был знаком с Альберто Амманом и отмечал его среди подданных. Одно из признаний короля - графский титул Альберто.

О детстве Луизы известно не так много.

Воспитывалась гувернантками, была замкнутым ребенком, не любила шумные сборища и особенно разъезды по гостям. Луиза предпочитала проводить время уединенно, например, за рисованием. Но больше всего она любила разговаривать с матерью, как любят дети, которые хотят общаться с родителями больше.

Ее мать, Лючия Амман, рассматривала по вечерам детские рисунки, листала с девочками популярные журналы мод. Молодая, блистающая в свете женщина знала все о красоте и модных платьях того времени. А Луиза питала к этой теме особую страсть. Она могла подолгу, так же, как и за рисованием, проводить время у раскрытых гардеробов матери: изучать детали многочисленных нарядов и драгоценных украшений. Лючия очень любила жемчуг, и Луиза потом тоже станет носить жемчужные нити в несколько рядов, словно эти нити будут связывать ее с юностью, которая кончилась рано…

Весной 1894 года в возрасте 37 лет Лючия скоропостижно умерла. Граф Альберто был безутешен: для счастливой жизни семьи он, казалось, сделал абсолютно все, но кто бы знал, что такое счастье?

Он пережил свою жену всего на два года.

Опеку над девочками взял их дядя Эдоардо Амман, младший брат Альберто. Сестрам, унаследовавшим огромное состояние, к тому времени было 16 и 15 лет.

Начало карнавала

Удивительно, но до замужества кроме огромных и пугающих глаз ничто в Луизе не выдавало ее будущей сверхэкзальтации, пристрастий к грандиозным карнавалам, балам, бесконечным перевоплощениям, ее умения занять особое место в умах художников и поэтов и создать вокруг себя невероятный ажиотаж. Как превращалась застенчивая, робкая Луиза в эксцентричную маркизу, одну из самых известных женщин Европы?

И почему ее феномен не укладывается в рамки популярных психофизиологических теорий, наподобие современных теорий личности?

Громкая история Луизы началась, конечно, с детства, с недостатка внимания, который потом, как известно, обязательно компенсируется. Далее в ее семье произошла трагедия - потеря родителей; она наложила свой отпечаток на изначальную замкнутость и робость Луизы - не стало людей, с которыми ей было тепло и уютно. Восстанавливая в памяти образы своей прелестной матери, Луиза стала создавать все новые и новые собственные образы, словно в продолжение того славного путешествия в мир моды, который приоткрыла ей Лючия. И вдруг, по прошествии времени, в какой-то момент она поняла, что обладает удивительным умением - «прятаться за костюм» и в этом самом костюме отличаться от всех остальных, выделяться на их фоне. Так осуществилось давнее желание - быть замеченной. Это, конечно, не все мотивы, сложившие ее неординарность. Есть еще один, материальный, - наследство. Но даже с ним объяснение феномена Казати окажется неполным, поскольку самый главный секрет скрывался, конечно же, в ней самой. В щедрой натуре, взрывном характере, несомненном чувстве прекрасного и собственного достоинства.

Первым шагом на пути к славе Луизы оказалось ее замужество, в котором графиня стала маркизой и осталась ею после развода. И в случае с замужеством, как, впрочем, и в остальных событиях жизни Луизы, ее нельзя уличить в корысти или выстроенной стратегии - она была слишком богата для этого. Все случилось совсем неожиданно - в зеленых глазах молодой, изящной и робкой графини, как в бездонном омуте, потонул один завидный жених - маркиз Камилло Казати Стампа ди Сончино, выходец из старейшего миланского рода. Завидным он был как раз по причине принадлежности к знатному роду, но отнюдь не в смысле состояния. Когда он предложил Луизе руку и сердце, ему было 21, а ей - 18. После помолвки, ухаживаний, приготовлений к торжеству и, наконец, после самого торжества, состоявшегося 22 июня 1900 года, новобрачные уехали в Париж, где проходила Всемирная выставка, а потом вернулись на виллу Камилло Казати и проводили время: он - на охоте, она - в общении (в замужестве круг ее знакомых увеличился и пополнился разными известными именами) и за столиками спиритических сеансов. Увлечение оккультизмом и черной магией было тогда повсеместным. И в Европе, и в Америке обеспеченная публика гадала, узнавала будущее, говорила с духами умерших. Луиза занималась этим на протяжении всей жизни. Гадалки, астрологи и иже с ними жили в ее дворцах годами, словно оракулы при императрице. А среди предметов, окружающих ее в последние дни, когда от состояния семидесятилетней маркизы не осталось и следа, значился футляр из хрусталя, в котором, как она поясняла, хранилась фаланга святого Петра: он кинул ею в Казати во время спиритического сеанса…

Биографы Луизы Скот Д. Райерссон и Майкл Орландо Яккарино склонны думать, что известный всему миру образ маркизы первоначально складывался под влиянием некой Кристины Тривульцио, героини итальянской творческой богемы XIX века. Последняя имела также огромные, выразительные глаза и слишком увлекалась магией. Правда, Луиза родилась, когда Кристина уже десять лет как пребывала в другом мире, но друзья и Луизы, и Камилло отмечали небывалое портретное сходство этих женщин. Сама Казати так им прониклась, что назвала Кристиной свою единственную дочь, появившуюся на свет в середине лета 1901 года...

Гонитель тоски

Габриэле д"Аннунцио, один из самых известных и модных европейских поэтов и романистов, подобрался к сердцу Луизы незаметно на третьем году ее семейной жизни. Невысокий, лысый и бесконечно энергичный, Д"Аннунцио был откровенным дамским угодником, имел многочисленные романы с состоятельными женщинами, среди которых числилась и неподражаемая актриса Элеонора Дузе. Луиза к этому времени уже заскучала в замужестве, Камилло больше всего интересовали охота и собаки, а она занималась поддержанием порядка в их многочисленных домах и виллах. На некоторых фотографиях этого периода в глазах Луизы - тоска. Зато как изменилось все с приходом в ее жизнь Д"Аннунцио, который увлек маркизу и страстью, и литературой. С его легкой руки Луиза стала Корой (он назвал ее одним из имен греческой богини Персефоны), и вместе они принялись «раскрашивать» жизнь друг друга. Свои чувства с разной степенью накала Казати и Д"Аннунцио пронесут до конца, до смерти поэта на семьдесят четвертом году жизни.

Портрет большого друга

«Этот лысый, невзрачный карлик в разговоре с женщиной преображался прежде всего в глазах собеседницы. Он казался ей почти что Аполлоном, потому что умел легко и ненавязчиво дать каждой женщине ощущение того, что она является центром Вселенной», - вспоминала Айседора Дункан о Габриэле д"Аннунцио… И это было не единственным «противоречием» в его бесконечно талантливой натуре скандалиста, авантюриста, сердцееда, жизнелюба, поэта, драматурга и даже летчика - любителя высоты! Это про него итальянские футуристы писали в своем программном манифесте: «Боги умирают, а Д"Аннунцио остается!» Он был выходцем из богатой и родовитой семьи (настоящее имя поэта - Рапаньетта), и несмотря на многочисленные легенды о местах, где якобы родился будущий поэт, он появился на свет в 1863 году в родном доме, в провинциальном итальянском городе Пескара, основанном еще в античности. Поэтический талант Д"Аннунцио обнаружился задолго до поступления в университет на отделение литературы и филологии. А его первый поэтический сборник вышел в 1879 году, когда Габриэлю исполнилось шестнадцать лет. Это был настоящий дебют, после которого поэтическое вдохновение уже не покидало Д"Аннунцио, едва успевая приобрести словесную форму в череде его многочисленных увлечений. О сонме чудесных созданий поэта стоит упомянуть отдельно. В воспоминаниях современников Д"Аннунцио есть свидетельства тому, что на закате жизни он составил огромную картотеку своих любовных приключений. Она занимала отдельную комнату и хранилась на вилле Витториале. Свой особый стиль жизни, во многом схожий со стилем Луизы Казати, Д"Аннунцио создал в Риме, во время учебы, а потом неустанно «совершенствовал» его. Атмосферу, которой окружал себя поэт, можно представить по списку, сделанному кредиторами, которые увидели арфу в замшевом чехле, клыки дикого кабана, позолоченную статуэтку Антиноя, алтарные дверцы, японские фонарики, шкуру белого оленя, двадцать два ковра, коллекцию старинного оружия, расшитую бисером ширму… В 20 лет Д"Аннунцио женился на юной, прелестной девушке, аристократке Марии ди Галлезе, которая из-за него убежала из дома. Вместе они прожили недолго, правда, успели обзавестись тремя детьми. А дальше романы Д"Аннунцио разворачивались один за другим, предвосхищая эротические сцены его романов и - подводя поэта к череде дуэлей. Итог одной из них - его лысина. (Врач, обрабатывающий рану на его голове, использовал слишком много антисептического раствора…) В 1889 году выходит первый роман Габриэля д"Аннунцио «Наслаждение», вслед за которым он становится еще более популярным. Выразитель индивидуалистического эстетизма, он оказывается, как говорится, на гребне волны. А далее - драма «Сон в осенние сумерки», романы «Триумф смерти», «Дева скал», «Невинная жертва» и многое другое… Помимо литературного творчества Д"Аннунцио известен и как неутомимый общественный и политический деятель, который становился участником самых разных событий времени: в период войны 1914-1918 годов он развернул кампанию за участие в этой войне Италии (на стороне Антанты), писал различные речи шовинистического толка. Когда же Италия вступила в войну, отправился на фронт добровольцем... После войны, в 1919 году, будучи во главе военного отряда, он занял город Фиуме, который представлялся его единомышленникам оплотом капитализма на Балканах. После фиумского разгрома начал проявлять интерес к фашизму, потом - к ордену францисканцев. И наконец, вступив в почтенный возраст, отчасти отходит от активной деятельности, предавшись размышлениям и воспоминаниям.

Кошки и газели

Костюмированные балы и маскарады маркиза начала устраивать во владениях Казати, это увлечение также было модным в богатых домах. Выбиралась определенная эпоха, стилизовались интерьеры, а гости прибывали на бал в костюмах героев выбранного времени. Большей частью эти маскарады были благотворительными и собирали большое количество участников. Луиза покоряла присутствующих и нарядами, и способностью вживаться в образ. В 1905 году публика трепетала при виде Казати в облике византийской императрицы Феодоры (супруги Юстиниана). Ее костюм, украшения и лицо под гримом были настолько правдоподобными, что казалось, время повернуло вспять - и перед зрителями стоит реальная Феодора, которая только что сошла с равеннской мозаики. На маскарад этого же года, проходивший в присутствии королевской четы в Квиринальском дворце, маркиза Казати прибыла в платье из золотого шитья и приковала к себе взгляды публики на неприлично долгое время. Хотя увлекать костюмом - разве это неприлично? Вот огромный питон вместо платья - другое дело, или же леопардовая мантия, наброшенная на голое тело. Не случайно про маркизу частенько говорили, что сегодня, кроме духов, на ней ничего не было.

Роман с Д"Аннунцио раскрепостил Луизу: ее природная робость поначалу сокрылась за необыкновенными, баснословно дорогими костюмами, а потом и вовсе переродилась в невиданного масштаба эпатаж. Казалось, что светские сплетни по поводу ее скандального избранника отлетали от Казати, не коснувшись. Ее, видимо, и вправду не трогали всевозможные колкости и карикатуры в свой адрес, а может быть, напротив, она получала от них удовольствие. Интересно, с каким чувством она рассматривала популярную в то время карикатуру, на которой она была изображена в обнимку с Д"Аннунцио посреди кровати маркиза. Камилло реагировал на это индифферентно. И в целом, похоже, оказался благородным джентльменом, то есть понимал, что Луиза весьма и весьма пополнила его скромное состояние, что она никак не мешала его страсти к охоте и, главное, подарила ему чудесного ребенка. Что же еще может желать настоящий маркиз?

Отдаленные друг от друга супруги в 1906 году вдруг загорелись общим делом - строительством особняка в Риме. Словно для бесконечных разговоров своих богатых соседей Луиза отделала особняк вопреки всем традициям, доминантой здесь выступал черно-белый цвет интерьеров. Но самой большой страстью маркизы были, конечно, не венецианские зеркала и роскошные портьеры, а животные. Ими она окружала себя всю жизнь, и в таком количестве, что даже в конце своего пути, не имея средств к существованию, обитая в казенных комнатах, она держала пять-шесть пекинесов - любимую породу. Порой ей действительно нечего было есть, но еду собакам она добывала: у знакомых, друзей, бакалейщиков. Когда же, состарившись, какая-то из собак умирала, маркиза просила сделать из нее чучело.

В новом римском особняке припеваючи жили многочисленные сиамские, персидские и прочие коты, рядом с ними сторожил сад огромный мастифф Анджелина, в доме в ошейниках с крупными бриллиантами бегали борзые (с которыми она запечатлена на нескольких картинах).

«Я вошла в вестибюль, отделанный в греческом стиле, и села, ожидая появления маркизы. Внезапно я услышала тираду немыслимо вульгарных выражений, обращенных ко мне. Я огляделась и увидела зеленого попугая. Он сидел на жердочке, не привязанный. Я поспешно поднялась и перешла в соседнюю гостиную, решив подождать маркизу там. И вдруг до меня донеслось угрожающее рычание - рррр! Передо мной стоял белый бульдог. Он тоже был не на цепи, и я выбежала в соседнюю залу, устланную и увешанную медвежьими шкурами. Здесь я услышала зловещее шипение: в клетке медленно поднималась и шипела на меня огромная кобра…» - вспоминала танцовщица Айседора Дункан в «Моей жизни».

У главного входа в этот особняк гостей встречали две отлитые из золота газели. И все обитатели этого великолепия были настолько своеобразными, что разобраться, кто из них более, а кто менее «натуральный», представлялось делом нелегким.

Неугодных в шкаф!

Кого маркиза любила больше: животных или людей? Скорее, первых. А из людей предпочитала мужчин. С женщинами дружбы практически не имела, обходилась общением лишь с несколькими подругами. По отношению к другим - например, к дамам, присутствующим на ее балах, могла проявлять разные нелюбезности. Современники говорили, что во время печально известного парижского маскарада, устроенного Казати в память о графе Калиостро, за попытку скопировать ее костюм маркиза заточила одну из дам в шкаф на весь вечер.

Луиза слыла великим меценатом. Большой знаток живописи, она патронировала множество имен, известных и неизвестных. Поддерживала художников, поэтов, музыкантов: Филиппо Томмазо Маринетти, Альберто Мартини, Джованни Больдини, Артура Рубинштейна и многих других.

Знакомство Казати с Рубинштейном началось с большого недоразумения: впервые он заметил маркизу в приглушенном освещении в салоне одного отеля, увидел ее черные, подведенные углем глаза, фиолетовые волосы и - испугавшись, вскрикнул… Но потом Казати совершенно очаровала музыканта и поддерживала его материально, чему свидетельства - его воспоминания. А к Больдини маркиза питала и вовсе особенные чувства. Их знакомство привело к чудесным результатам - необыкновенным портретам Казати, которая по приглашению художника помчалась в Париж, в его мастерскую, провела возле Больдини довольно много времени, и вот в 1908 году появилось полотно «Маркиза Луиза Казати с борзой», снискавшее бурю оваций в парижском Салоне.

Венеция и Веньер деи Леони

В 1910 году Казати совершила покупку века - старинное венецианское палаццо - дворец Веньеров. В Венецию маркиза рвалась давно: об этом чудо-городе ей неустанно рассказывал Д"Аннунцио. И вот мечта сбылась, окна ее теперешнего дворца выходили на главную артерию города - Большой канал. Правда, сам полуразвалившийся дворец представлял унылое зрелище, но для маркизы не было ничего невозможного. Обладая хорошим вкусом, она отреставрировала его (основательно укрепив постройку), сохранив при этом дух старины. В дворцовый сад оригинальная особа запустила двух гепардов, сюда же из Рима переехали борзые, а со временем зеленый оазис и вовсе стал походить на невероятный зоопарк с дроздами, попугаями, павлином (дрозды и павлин были белыми), собаками, многочисленными приматами, а также кошками. Опять же современники маркизы отмечали, что у всей живности Луиза имела необыкновенный авторитет, звери слушались ее и практически не проявляли недовольства друг к другу. Гепарды стали любимой темой гостей и знакомых маркизы, что только не сочинялось про них, как и про следующее увлечение Казати - змей. Известен случай, когда в 1915 году во время путешествия в Америку на лайнере «Левиафан» исчез удав маркизы. И она, едва пережив эту потерю, по прибытии в Нью-Йорк тут же попросила купить нового удава...

Несмотря на бесконечные разговоры о ее чудачествах, Венеция, похоже, безоговорочно приняла созидательницу эпатажа (недовольными оставались лишь соседи): как только на водах Большого канала появлялась гондола, в которой Луиза восседала в умопомрачительных нарядах в обнимку с гепардами, - публика стыла от восторга. Вскоре Казати слилась с атмосферой города настолько, что устраивала балы прямо на площади Сан-Марко. Разве мог отыскаться во власти города такой смельчак, который решил бы что-либо запретить Казати?

Чаша с цветами

К гепардам и удавам нужно обязательно добавить восковую фигуру маркизы - иначе перечень ее чудачеств окажется неполным. Перед тем как изготовить свою точную копию из воска, Казати купила еще одну куклу - копию несчастной баронессы Марии Вечеры, которую в действительности в 1889 году в замке Майерлинг застрелил ее возлюбленный принц Рудольф (сын императора Франца Иосифа I). Казати имела обыкновение поочередно усаживать этих кукол за стол. Представьте состояние гостей, входящих в комнату для ужина и занимающих места по соседству с ними. Свою собственную копию Луиза просила одевать так же, как себя. Для чего ей нужны были эти куклы? Как инструмент для розыгрыша? А может быть, увлекаясь магией, она отводила им другую роль? Интересно узнать, какие глаза были у куклы-копии маркизы, могли ли они быть похожими на ее настоящие? Говорят, что блеск последних объяснялся просто: Луиза закапывала себе капли из белладонны, а потом подводила глаза углем (отчего и испугался упомянутый выше Рубинштейн), да еще и наклеивала пятисантиметровые ресницы.

Зато какими эти черно-зеленые очи получались на полотнах Альберто Мартини, Джованни Больдини, Кеса ван Донгена, который создал серию портретов Казати! На одном из них («Чаше с цветами») Луиза, изображенная подле чаши, сама источает необыкновенный аромат соблазна. Ван Донген настолько воспылал к ней, что отказался продавать свои работы и возвращался к ее образу на протяжении семи лет. А в 1921 году он даже поселился в палаццо Деи Леони, убежав от парижских критиков. Их роман-сотрудничество оказался, как и в случае с поэтом Д"Аннунцио, бесконечно плодотворным: они питались энергией, страстями и плодами воображения друг друга. Хотя вряд ли можно сравнивать ее недолгие отношения с Ван Донгеном с романом длиною в жизнь - с Д"Аннунцио. Где бы ни жила Луиза, она непременно возвращалась к своему поэту, привозила подарки, открытки, в момент отсутствия писала ему отовсюду. Однажды ее подарок-послание превзошел все ожидания. Маркиза отправила поэту посылку с черепахой, приобретенной в гамбургском зоопарке. А поэт «ответил» ей небольшим черным аллигатором, во всяком случае, так говорили их знакомые. Черепаха Хели прожила у Д"Аннунцио почти пять лет, но потом, прямо перед приездом маркизы, - и надо же такому случиться - она объела туберозы в саду его особняка и отравилась. Зная, как опечалится дорогая сердцу Кора, поэт заказал Хели золотые доспехи и уложил ее в этом обличье на атласную подушку. Видимо, предполагая, что эффект от этого зрелища несколько скрасит Луизе горечь потери.

Экстравагантность под занавес

Маркиза окончательно рассталась с супругом в 1914 году, а официальный развод получила лишь в 1924-м. Кристине в 1914-м исполнилось 13 лет, она осталась с матерью. Хотя что означает «осталась»? Дочь сначала жила в строгом римско-католическом монастыре, а потом училась в Оксфордском университете, который так и не окончила. А карнавал жизни Луизы по-прежнему продолжался, правда, теперь с меньшим размахом: увеселительные мероприятия европейского бомонда сократились в связи с Первой мировой войной. А после войны мир и вовсе стал другим, и это не могла не почувствовать Казати. Изменился и ее образ жизни, хотя, конечно, менее эксцентричной она не стала.

Судьба Кристины оказалась совсем непохожей на судьбу матери. В 1925 году она вышла замуж за Фрэнсиса Джона Кларенса Уэстерна Плантагенета, виконта Гастингса, вопреки воле родителей возлюбленного и обосновалась в Англии. Ее супруг занимался живописью и даже создал впоследствии портрет своей скандально известной тещи. В 1928 году Кристина родила девочку, которую назвали Мурея.

Внучка маркизы сыграет в ее закатной жизни особую роль: она одна из немногих будет рядом с Луизой в старости. Кристина расстанется с Гастингсом, выйдет замуж второй раз, но уйдет из жизни в 51 год. Так, постепенно близкие люди будут покидать маркизу…

Проказы графа Калиостро

Особо громкую и подчас скандальную славу Казати придали события, связанные с чередой ее балов 1927 года. Один из них, майский (он, правда, оказался, наиболее «тихим»), запечатлела помощница Айседоры Дункан Мэри Дести в книге «Нерассказанные истории»: «Мы прибыли около полуночи в страшное ненастье. Нам показалось, перед нами возникло сказочное видение. Дом был окружен вереницей крохотных электрических лампочек… По тропинкам сновали лакеи в роскошных, шитых золотом камзолах, атласных штанах и шелковых чулках. В доме, невзирая на потоп, собрались все звезды «Комеди Франсез» и самые знаменитые поэты и художники того времени. Прием воистину поражал великолепием… Росту в этой худой женщине (маркизе. - Прим. ред.) было что-нибудь метр восемьдесят, и вдобавок она надела очень высокую черную шляпу, усеянную звездами. Лица было не видно под маской, из-под которой сверкали под стать бриллиантам, усыпавшим руки, шею и плечи, огромные глаза. Как сомнамбула, прошла она по залам, раскланиваясь со всеми, будто одна из приглашенных…» Это называлось балом Золотой розы. Далее Мэри Дести отмечает, что в память об увиденном великолепии она долго хранила золотую розу, внутри которой находилась крошечная капсула с розовой эссенцией - золотые цветки раздавали гостям перед разъездом. Этот бал прошел на удивление спокойно, а вот другой - в память о графе Калиостро, устроенный месяцем позже, провалился. Он готовился в парижском особняке Казати - Пале-Роз, принадлежавшем до нее графу Роберу де Монтескью. Приготовления к празднику были грандиозными. Перед приездом гостей дворцовый сад был уставлен горящими факелами, столы изобиловали яствами, прислугу нарядили в парики и костюмы, соответствующие духу времени великого чародея. Кого здесь только не было! Петр Великий, Мария Антуанетта, граф Д"Артуа… Но действо развернули вспять сами силы природы, началась такая гроза, что молния, казалось, вот-вот спалит всех присутствующих. Возникла жуткая паника, и гости в ужасе стали разбегаться во все стороны прямо по потокам воды, да еще и поливаемые сверху. Все смешалось: костюмы, кринолины, парики, грим растекался по их лицам ручьями. Это было страшное зрелище.

Оплатить все счета за этот маскарад Луиза сможет с большим трудом, изыскивая средства уже из остатков своего состояния.

И с этого момента ее долги неуклонно росли. С молотка пошло сначала содержимое дворца, а потом и само сооружение, а главное - необыкновенный «Эрмитаж» Казати, где, говорят, насчитывалось около 130 посвященных ей работ. И если представить, какие имена присутствовали в этой галерее, то можно составить представление о величине долга. Хотя маркиза никогда не умела быть рачительной, чего стоят такие факты, что она могла расплачиваться с таксистом драгоценными камнями. Кстати, одну из золотых газелей приобрела в то время Коко Шанель…

В 1938 году умер ее самый задушевный друг - Д"Аннунцио. На его похороны Казати не поехала. Может быть, помнила тот факт, что поэт не откликнулся на ее просьбу о займе перед аукционом в Пале-Роз. Но какая же должна была быть сумма этого займа?! Маркиза не вдавалась в такие подробности. А может быть, она просто не хотела видеть его мертвым, не было ее и на похоронах дочери…

В преклонном возрасте маркиза продолжала оставаться Луизой Казати и все так же как магнитом притягивала к себе людей. Последние пятнадцать лет не единожды проверили ее на прочность, и она не изменила своей жажды жизни. Как пишут биографы, Скот Д. Райерссон и Майкл Орландо Яккарино, обстановка, в которой она пребывала, совершенно не походила на прежнюю. Некогда одна из самых богатых женщин Европы довольствовалась диваном, набитым конским волосом, старой ванной и сломанными часами с кукушкой. При этом Казати продолжала развлекать себя и навещавших ее друзей, число которых сильно сократилось: она составляла коллажи из газетных и журнальных вырезок. И ее творчество как всегда было проникнуто выдумкой и оригинальностью.

1 июня 1957 года Луиза Казати стала частью вечности. Она умерла за любимым развлечением - по окончании спиритического сеанса. Внучка одела ее в легендарный леопардовый костюм, последний друг маркизы, Сидни Фармер, принес для нее новые накладные ресницы, а также чучело любимого пекинеса, который приютился в ногах дражайшей хозяйки.

Прекрасная маркиза покоится в Лондоне на Бромптонском кладбище.

В 1957 году на на богатом Бромптонском кладбище в районе Кенсингтон-Челси в Лондоне появился скромный памятник маркизе Луизе Казати,который украшают лишь строки Шекспира,в переводе Пастернака они звучат так: «Ее разнообразию нет конца. Пред ней бессильны возраст и привычка».В начале ХХ века это имя повергало в трепет всю Европу. Дружбой с этой женщиной гордились вдохновитель и организатор «Русских сезонов» Сергей Дягилев и пианист Артур Рубинштейн, балерина Анна Павлова и модельер Эльза Скьяпарелли, ее портреты писали Джованни Больдини и Пабло Пикассо, костюмы для нее создавали Поль Пуаре и Лев Бакст,украшения Эрте, её снимал Ман Рей и Сесил Битон.Только одних её портретов было сделано около 130.Получить приглашение на балы и карнавалы, устраиваемые маркизой в лучших дворцах мира, было делом чести для самых знатных фамилий…

Девизом всей её жизни было желание - стать живым произведением искусства ,шедевром.

Знаменитый портрет Джованни Болдини Маркиза Луиза Казати с борзой 1908

Луиза Казати родилась в 1881 году. Своё детство Луиза провела в Милане,где её отец,выходец из Австрии,богатый промышленник,получил от короля Умберто I титул графа. Свой титул маркизы Луиза получила в 19 лет, выйдя замуж за двадцатитрехлетнего Камило Казати. Их медовый месяц в Париже пришелся на время Всемирной выставки 1900 года.

Парижский художник, мастер «сухой иглы» Поль Сезар Элле стал автором первого портрета Луизы после ее замужества. На гравюре в технике сепии, сделанной во время свадебного путешествия, изображена изысканная женщина в стиле "прекрасной эпохи" бель эпок (модерн) в шляпке с чёрными перьями с живописно растрепанными волосами и чудесными большими глазами с гипнотическим взглядом,в которые она позже закапывала белладонну, чтобы ещё более их увеличить и придать блеск.

По возвращении из Парижа новобрачные поселились на вилле Казати в Риме. Как большинство богатых супружеских пар, они не довольствовались одной резиденцией. На только что приобретенном «мерседесе » их возит из одного дома в другой специально нанятый шофёр.Маркиза занимается собой и много внимания уделяет на обустройство их дворцов,у неё изысканный вкус,который она приобрела ещё в детстве,рассматривая с матерью журналы мод. Вскоре внешность маркизы обсуждается так же широко, как и ее дома. На публике она появляется в венецианских кружевах ручной работы, ее наряды отличают пышные рукава, длинные шлейфы и парчовые пояса, отделанные бриллиантами. Природную бледность лица она подчеркивает пудрой, а глаза обводит углем, делая их неестественно огромными и пугающими. Ее любимые цвета — черный и белый.Основная деталь туалета — длинная нитка жемчуга, в несколько слоев обвивавшая шею.

Адольф де Мейер фото 1912

Отношения с мужем вскоре перестают интересовать маркизу, как и воспитание родившейся дочери. Муж спокойно относится к ее многочисленным увлечениям, посвящая все свое время собакам и лошадям.В 1914 году они разъедутся и будут жить отдельно,однако окончательно супруги расстанутся лишь в 1924 году. При этом Казати станет первой католичкой в мире, получившей официальный развод.

Д. Болдини Маркиза Луиза Казати с павлиньим пером

Интересно,что в детстве Луиза ни внешностью, ни особой сообразительностью не отличалась,она рано лишилась родителей,была застенчивым,замкнутым ребёнком,не любившим гостей. Единственное, что привлекало в девочке, были ее огромные изумрудные глаза. «Хочу стать живым шедевром» — сказала она однажды. И сделала из себя шедевр… Маркиза Казати стала знаменитейшей музой начала прошлого века. Художники писали и лепили ее, поэты воспевали красоту, кутюрье соревновались за право ее одевать. Героиня нескольких романов и вдохновительница сотен стихов, она коллекционировала дворцы и экзотических животных, спускала целые состояния на роскошные пиршества, устраивая восхитительные вакханалии...На русском языке о ней есть книга «Неистовая маркиза: жизнь и легенда Луизы Казати». Авторы: Скот Д. Райерссон, Майкл Орландо Яккарино. Вышла в издательстве «Слово/Slovo» в 2006 году с многочисленными иллюстрациями.

Леон Бакст Луиза Казати в индийском костюме 1912
(один из почти 40 костюмов,сделанных для неё Бакстом)

Среди её поклонников и возлюбленных были Габриеле д’Аннунцио, Маринетти, Робер де Монтескью, Жан Кокто,но всё же главным человеком ее жизни на долгие годы становится знаменитый поэт и драматург того времени Габриэль Д’Аннуцио. Их знакомство состоялось на охоте, и первое впечатление маркизы от поэта было чудовищным. «Маленького роста,он был лыс и походил на яйцо, сваренное вкрутую и установленное в подставку от Фаберже» — так описывали внешность Д’Аннуцио. Но мужчина был настолько учтив и обаятелен, что недостатки его наружности забывались,когда он начинал говорить. Недаром среди покоренных им дам была сама Элеонора Дузе и Ида Рубинштейн.Вскоре об их романе судачат все кому не лень, а газеты публикуют карикатуры на тройственный союз Луизы, Камило и Габриэля. Но скандальная слава не только не расстраивает влюбленных, но, кажется, наоборот - вдохновляет. Луиза каждый день появляется в свете в новом наряде, потрясая воображение публики их роскошью и элегантностью, о ней начинают говорить как о самой элегантной женщине Европы - музе своего времени.

Габриэль Д" Аннунцио

Вскоре маркизе наскучивает Рим. Она вообще довольно быстро устает от любых, даже приводивших ее некогда в восторг вещей. Вместо римского дворца Казати маркиза решает взяться за обустройство венецианского палаццо. Тем более что Д’Аннуцио в каждом письме уговаривает ее перебраться в этот город — «творение искусства и любви».Несмотря на бесконечные разговоры о ее чудачествах, Венеция, похоже, безоговорочно приняла созидательницу эпатажа (недовольными оставались лишь соседи). Как только на водах Большого канала появлялась гондола, в которой Луиза восседала в умопомрачительных нарядах в обнимку с гепардами, — публика застывала от восторга,потом следовали аплодисменты. Вскоре Казати слилась с атмосферой города настолько, что устраивала балы прямо на площади Сан-Марко. Разве мог отыскаться во власти города такой смельчак, который решил бы что-либо запретить Казати?

Мануэль Орацци Казати встречает гостей на ступенях палаццо дей Леони 1913

Тед Коконис Луиза Казати 2003

Жозеф Паже- Фредерикс 1940

Первые наброски её знаменитого портрета Болдини (к которому она особо благоволила) были сделаны в Венеции. Завершать работу пришлось в Париже, куда маркиза перебралась специально для того, чтобы позировать знаменитому портретисту. Каждое утро она приезжала к нему в студию, облаченная в облегающий туалет от Поля Пуаре из черного атласа, отороченный горностаем. К поясу был приколот букетик шелковых фиалок, а руки маркизы в шелковых перчатках обвивал лиловый шарф. В ногах маркизы сидела черная борзая в серебряном ошейнике.Через год портрет был выставлен на парижском салоне. Героиня «Портрета молодой дамы с собакой» становится притчей во языцех. С Казати хочет познакомиться вся Франция. Но она, заплатив художнику 20 000 франков, сумасшедшие по тем временам деньги, уже далеко: в Венеции начинается самая интересная глава ее жизни.

Адольф де Мейер фото Луизы Казати 1912

Мэн Рей Луиза Казати в костюме императрицы Елизаветы Австрийской

Казати в костюме императрицы Феодоры

Большой знаток живописи, Луиза слыла великим меценатом,она патронировала множество имен, известных и неизвестных. Поддерживала художников, поэтов, музыкантов: Филиппо Томмазо Маринетти, Альберто Мартини, Джованни Больдини, Артура Рубинштейна и многих других. Знакомство Казати с Рубинштейном началось с большого недоразумения: впервые он заметил маркизу в приглушенном освещении в салоне одного отеля, увидел ее черные, подведенные углем глаза, фиолетовые волосы и,испугавшись, вскрикнул… Но потом Казати совершенно очаровала музыканта и поддерживала его материально, о чём он сам упоминал в своих воспоминаниях. Ей посвящены страницы в воспоминаниях Феликса Юсупова и Айседоры Дункан, танцевавшей в её дворце и являвшейся её подругой. Маркиза давала балы, на которых Нижинский танцевал с Айседорой Дункан; она стала музой итальянских футуристов; при её содействии был поставлен бесподобный спектакль театра марионеток на музыку Равеля. Казати была законодательницей, она повсюду вдохновляла гениев и развлекала самых пресыщенных аристократов.

Огастес Джон Луиза Казати 1919

Огастес Джон 1942

Ее жизнь - шикарная игра, спектакль с единственной актрисой - Луизой Казати.В своей жизни она больше всего любила животных,искусство и мужчин,с женщинами предпочитала не общаться.Образ маркизы Казати стал поводом для создания модных коллекций для Джона Гальяно, Кристиана Диора, Карла Лагерфельда, Джорджо Армани,Эрте. . Мир моды и кино не забыл её экстравагантности, по существу, совсем даже и некрасивой женщины, но элегантной и сумевшей так преподнести себя обществу, что эта ее некрасивость стала ее фирменной маркой и покоряет многих до сих пор. Её бесчисленных живописных, скульптурных, фотографических портретов хватит, чтобы заполнить огромную галерею.

Лев Бакст Набросок 1912

Потеряв богатство, обремененная долгами (к 1930 году её личный долг составлял 25 млн долларов), Луиза Казати переехала в Лондон к дочери, где долгие годы прожила довольно скромно, без прежнего блеска.Забытая и обнищавшая маркиза Луиза Казати скончалась в возрасте 76 лет от кровоизлияния в мозг во время спиритического сеанса,на руках своей внучки, пережив собственную дочь.

Роберто Монтенегро Портрет Лизы Казати 1914

Слава пришла к ней и после смерти,сначала романист Морис Дрюон, который сдружился с Казати во время войны, описал ее в романе «Сладострастие бытия»,позже в пьесе «Графиня», написанной на его основе, главную роль играли Эльвира Попеску и Вивьен Ли, а в экранизации Винсенте Минелли «Время покажет» — Ингрид Бергман. В 1964 году знаменитый драматург Теннеси Уильямс написал пьесу "Молочные реки здесь пересохли",где опять главным прототипом стала Казати,позже в кино "Бум" её сыграла Элизабет Тейлор. Образ Музы прошлого века по сей день продолжает будоражить умы художников, писателей, драматургов, кинорежиссёров, дизайнеров моды, вдохновляя и восхищая всё новые и новые поколения.«В жизни эта женщина ни разу не изменила легенде», - сказал о ней писатель Филипп Жюлиан.

Наталья Гончарова Портрет Луизы Казати 1917

По материалам интернета